Элен родилась в тайном ковене лесных ведьм Эльвенара, затерянном в древних дубравах. Её рождение окутано тайной: имя отца никогда не упоминалось, а скромная травница Лирей, её мать, воспитывала дочь под строгим надзором Матери сестринства — властной и харизматичной правительницы ковена.
Мать сестринства, чьё истинное имя боялись произносить вслух, с первых лет заметила в Элен искру непокорности. Девочка отвергала правила, убегала к руинам старых святилищ и экспериментировала с заклинаниями, что едва не привело к сожжению священной рощи.
К шестнадцати годам Элен осмелилась вызвать духов предков без разрешения, что привело к хаосу: тени прошлого едва не поглотили ковен. Устав от её «авантюр», Мать сестринства публично разорвала связь с Элен, лишив её магии ковена. С позором изгнанная, Элен ушла с посохом и котомкой, в которой лежали лишь горсть сушёных грибов и материнский амулет — единственная память о прошлом.
На перекрёстке трёх торговых путей раскинулся Тимер — пристанище для тех, кого преследуют законом. Здесь Элен нашла свой дом. Она арендовала полуразрушенную лавку у рынка, превратив её в «Адский котёл». Местные быстро полюбили её зелья от похмелья и амулеты, отгоняющие стражников. Но в Тимере не было доверия: однажды её чуть не убили за флакон эликсира невидимости. Элен научилась носить кинжал за поясом и торговаться с разбойниками.
Судьбоносной стала встреча с Агатой Тойз. Агата, заметив потенциал в бывшей лесной ведьме, взяла её под своё крыло. Вместе они посещали балы светских львиц и аукционы краденых артефактов. Постепенно Элен стала незаменимой спутницей и надёжной подругой.
Когда Агата предложила войти в Совет по улучшению Тимера, Элен усмехнулась: «Улучшать тут нечего, кроме запаха канализации». Но Совет был лишь ширмой — на деле, инструментом контроля над городом. Элен согласилась, мечтая превратить Тимер в место, где даже изгнанники смогут жить без страха.
Но Армагеддон разрушил её планы…
О, Джейд… Этот разбойник. Он был… как грязный щенок, который пытается стащить твой пирог, а ты не можешь на него злиться, потому что он такой трогательно неуклюжий. Хотя, признаюсь, порой его хотелось заколдовать в жабу и забыть о нем навсегда.
Всё началось довольно банально. Я спокойно варила очередное зелье в своем скромном «Адском котле», как вдруг – шум. Очередной воришка решил поживиться моим добром. Я уже привыкла к этим ночным визитам. Обычно достаточно было грозно взглянуть, и они с позором ретировались. Но этот… этот был особенный. Джейд. С репутацией грозы дорог и… довольно приятным лицом, надо признать.
Я, конечно, могла просто испепелить его заклинанием, но где же тогда веселье? Поэтому я решила немного поиграть. "Добро пожаловать, – произнесла я, с самым невинным видом. – Ты будешь моим новым питомцем." В его глазах читалось полное непонимание, что, впрочем, неудивительно. Дальше последовало заклинание, и вуаля! Передо мной красовался пушистый грызун с весьма недовольным выражением мордочки.
Год, проведенный Джейдом в шкуре хорька, был… восхитительным. Он пытался грызть прутья клетки (безуспешно), воровал мои зелья (некоторые из них были довольно… неожиданными по своим эффектам) и однажды даже умудрился утащить мой любимый амулет! Я была в восторге. "Ты такой милый, когда злишься," – говорила я, подсовывая ему кусочек сыра. – Жаль, что ты не умеешь говорить." Хотя, пожалуй, это к лучшему. Избавило меня от его несносных комментариев.
Разумеется, проклятие не могло длиться вечно. Благодаря его же неуклюжести и случайно пролитому зелью, Джейд вернул себе человеческий облик. И что он сделал? Разумеется, не поблагодарил! Схватил мой ошейник, подавляющий магию (который я приобрела для особенно наглых клиентов), закинул меня на плечо и уволок в свою… кхм… обитель.
Год, проведенный в его хижине в лесу, был… выматывающим. Сырость, запах плесени, его вечное ворчание… Я называла его "лесным троглодитом", он меня – "ведьмой с дурным характером". Наши ссоры были настолько громкими, что, боюсь, все окрестные животные затыкали свои бедные ушки.
Но, знаете, в его дикости было что-то… привлекательное. Под слоем грубости и неотесанности скрывался… ну, не скажу, что благородный рыцарь, но, по крайней мере, человек, способный на… подобие чувств.
Всё изменилось в один холодный вечер. Он просто… налил мне вина. "Чтобы ты заткнулась," – пробурчал он. Как романтично! Но, к моему удивлению, разговор завязался. Он рассказывал о своем прошлом, о том, как стал разбойником. Я – о своем изгнании из ковена. Оказалось, что нас объединяет не только взаимная неприязнь, но и некая… тяга к свободе.
"Ты, конечно, несносный," – призналась я, – но, чёрт возьми, ты умеешь вязать узлы." (Не только узлы, надо признать, но это оставим за кадром).
Наши отношения развивались стремительно. Словно одно из моих неудачных зелий – со взрывами, дымом и неожиданными последствиями. Я восхищалась его дерзостью и умением выпутываться из любых передряг. Он… ну, возможно, он находил меня забавной.
В конце концов, он предложил мне руку и сердце. "Ты уверен?" – спросила я. – Я могу превратить тебя в хорька. Снова." "Попробуй," – ответил он. – Но знай, я уже привык к твоим выходкам."
Наше счастье было недолгим… Древние Боги, Армагеддон…
Я погибла, но часть меня всё ещё ожидает нашей последней встречи…