Синопсис: человечество освоило солнечную систему, создав колонии на Венере, Марсе и многочисленных спутниках. После разрушительной войны между Марсианской конфедерацией и республиканскими сепаратистами под патронажем Организации объединенных систем (SSTO) Марс – кузница и технологическая мекка человечества – был практически полностью превращен в руины. Лишь спустя десятки лет человечество смогло вернуться к эффективному освоению жизненного пространства и возвращению послевоенной экономики обитаемой зоны в стабильное русло и начало направлять экспедиции, целью которых был поиск и дешифровка довоенных технологий, созданных сгинувшей стратой марсианских технократов. На заброшенной станции Конфедерации , обнаруженной героями вступления, была выявлена крайне любопытная биологическая активность. Изучив архивы, ученые пришли к выводу, что с высокой долей вероятности на этой станции могла находиться инопланетная форма жизни, найденная марсианами и изучаемая на границе системы. Еще со времен войны ходили слухи, что конфедераты вели разработку биологического оружия, призванного переломить ход боевых действий, и данный биоматериал мог быть частью подобных исследований. Особенно важной эту находку делал тот факт, что перед человечеством впервые замаячила реальная перспектива вступления в контакт с инопланетной формой жизни, возможно даже разумной.
Заброшенная исследовательская станция Плутон-9
Гермозатвор с адским свистом и скрежетом активировался, и титановые ставни впервые за многие десятки лет пришли в движение.
– Будьте начеку, внутри может быть абсолютно что угодно, – капитан пристыковавшегося судна осмотрел двух своих подопечных, одетых в скафандры для работы в условиях биологических загрязнений. – И, Родригез, умоляю, не трогай ничего в этот раз.
– Да, капитан, – смущенно отозвалась девушка, подключившаяся к системам заброшенной станции. – Мы можем входить, атмосфера внутри стабильна... Если верить приборам.
Небольшой отряд преодолел ворота, оскалившиеся ржавыми зубьями, словно старый сторожевой пес, и пошли по просторным коридорам, со стен которых из-под слоя вековой пыли изредка выглядывали лозунги давно ушедшей эпохи.
– Смотрите, капитан, это висит тут со времен марсианских войн... – прошептал мужчина, идущий по правую руку от главы отряда. – На станциях подобной архитектуры служил мой прадед, если мне не изменяет память...
– Не отвлекайся, Киллиан, мы не в музее.
Преодолев извилистые коридоры, отряд наткнулся на табличку с полустертыми линиями креста.
– Здесь, – указал капитан на ржавую дверь. – Должно быть, сигнал шел из медотсека. Родригез, готовь резак, будем вскрывать этот металлолом!
– Да, капитан! – девушка достала из рюкзака пневморезак и начала вскрывать давно неработающие ставни, некогда управляемые местным ИИ.
– Будьте готовы, мы заходим в зону повышенной биоугрозы, – предупредил капитан, когда двери со скрежетом отворились.
Отряд ступил в темное помещение, выхватывая фонарями пыль, навсегда повисшую в безжизненном пространстве. Но так ли оно безжизненно, как им казалось?...
В конце кабинета был расположен массивный короб со встроенной капсулой, на котором была затертая надпись напротив тлеющей тусклым зеленым светом кнопки: СТАЗИС-ГЕНЕРАТОР АКТИВЕН, НЕ ОТКРЫВАТЬ!
Спустя пять минут беглого осмотра капитану стал очевиден факт того, что всю эту конструкцию транспортировать не удастся – она была намертво вмонтирована в корус станции, чтобы быть похороненной вместе со всем комплексом в случае непредвиденных обстоятельств.
– Родригез, сможешь определить, что внутри капсулы?
– Да, капитан! – через три минуты отчет уже был готов. – Капитан, анализ показал присутствие жизни. Я могу попробовать активировать панель стазис-генератора, чтобы узнать более подробные данные, но...
– Что "но"?
– Я не очень хорошо ориентируюсь в архитектуре подобных устройств... Нас учили на новых машинах, сами понимаете.
– Мм... Было бы правильнее вызвать сюда спецгруппу Института, но тогда они присвоят себе все лавры... – размышлял капитан, протирая рукой пыльный экран капсулы, сквозь который были видны темные очертания внутри. – Выясни хоть что-нибудь, а там решим, как действовать дальше.
– Да, капитан! – Родригез активировала панель генератора и тот зашумел – начали работать ржавые вентиляторы. – Капитан, я... У нас проблемы...
– Что еще, Родригез?!
– Генератор работал автономно в течение долгих лет... Я подключила его напрямую к архитекруре станции, после чего с запозданием в шестьдесят лет активировалась процедура пробуждения... Похоже, это было предусмотрено на случай аварийного состояния комплекса...
– Ты можешь остановить процесс?!
– Боюсь, что нет... Я не успею взломать их систему шифрования, никто не успеет...
– Черт... – выругался капитан. – Киллиан, будь готов выжечь помещение.
– Есть! – мужчина активировал портативный огнемет и направил сопло на капсулу.
Крышка с шипением открылась.
Стазис — очень громкое слово для того процесса, что сопровождал долговременное хранение живого существа без разложения. Кровь практически полностью заменяется на "лейкозамещающую субстанцию", температура тела понижается до значений около минус двадцати градусов, надобность в дыхании отпадает, мозговая активность сведена почти к нулю. Согласно исследованиям, криогибернация может длиться не более десяти стандартных лет, позже наступают осложнения с головным мозгом, но в этом случае процесс занял значительно дольше.
Крышка открылась, и лёгкий туман испаряемого азота стал красивыми волнами опускаться на рифлёные панели пола медотсека. Тусклая подсветка с трудом выхватывала из белых клубов пара силуэт тела — человеческого, на первый взгляд. И определенно женского. Это было ясно по изгибам тела — определенно гуманоидная форма туловища. Средний, кажется, рост, стройное телосложение.
Пар слегка рассеялся, и стало видно некоторые детали. Для начала, неестественно крупные слегка раскосые глаза. Очень точёные, аккуратные черты лица. Очень короткие, явно обритые перед стазисом, белые волосы. Почти неестественная бледность кожи. Обнаженное тело девушки было вполне человеческим — пять пальцев на руках и ногах, грудь в виде достаточно крупных капель, плоский живот, лёгкая щетина на лобке.
Девушка лежала неподвижно, в условной "тишине" станции только полуживые мониторы состояния тихонько попискивали, но звуки становились все чаще, пока наконец лежащее тело не дернулось, скручиваясь в своем ложе в неестественном спазме. Вместо рвоты на поверхность ложемента пролилось несколько капель чего-то белесого, что заменило содержимое ее желудка, сопровождаясь сухим резким кашлем. Это было сродни рождению ребенка — в муках, в боли. На вид узнице стазис-камеры было лет семнадцать, не больше. Совсем ещё молодая...
Она повернула голову и с некоторым трудом разлепила большие глаза. Они оказались чуть покрасневшими от сухости, но всё равно были видны лиловые радужки. Испуганно и непонимающе глядя на мужчину, что явно был главным, девушка мелко затряслась от холода. Она даже не пыталась прикрыться — сил хватило, чтобы повернуть голову и открыть глаза, но не больше. Она так и лежала, скрючившись в позе эмбриона, даже ступни словно пытались свернуться, когда мышцы, отвыкшие от сигналов мозга, свело одновременно все.
– Что за... – прошептал капитан, когда три луча от нашлемных фонариков застыли на существе, свернувшемся в капсуле.
– Капитан, поджигать?... – Киллиан прервал растерянным шепотом всеобщее остолбенение. – Капитан... Отдайте приказ!
– Ты что, идиот? – нервным тоном ответил мужчина. – Немедленно убери огнемет, пока не натворил бед. Родригез, на что это похоже?
– Капитан, я могу с полной уверенностью утверждать, что перед нами женская особь... Человек? Нет, не знаю. Возможно... – затараторила девушка.
– Капитан, оно смотрит на Вас! – испуганно заметил Киллиан.
– Я вас понял, теперь помолчите, – мужчина подошел ближе и сел рядом с капсулой, смотря в большие лиловые глаза. – Вы понимаете нашу речь? Мы можем как-то Вам помочь?
– Вряд ли она Вам ответит, капитан, у нее явно онемели связки, – заметила Родригез, собравшись и изучая травматологическим армейским сканером тело в капсуле. – Само по себе пробуждение спустя такой экстремально долгий период пребывания в стазис-капсуле уже является чудом... Боюсь, что её органы работают на пределе, и без внешней поддержки она может умереть в течение ближайших минут.
Договорив, Родригез убрала сканер и развернула бескаркасные носилки.
– Капитан, помогите! – не теряя ни секунды, она аккуратно подняла странную девушку на руки, в то время как двое мужчин взяли носилки в руки и приготовились к эвакуации. Бледная незнакомка была непривычно легкой, Родригез даже показалось, будто она держит пятилетнего ребенка. Она могла бы донести ее на руках, но носилки минимизировали вероятность непредвиденных травм и деформаций в хрупком теле.
– Скользящий, говорит капитан Винтер, немедленная эвакуация, подготовьте медицинский модуль! – сказал мужчина в рацию. – Родригез, выводи нас обратно. Мы не можем позволить ей умереть!
Зачем они пришли? Зачем принесли боль?
Она не знала и не понимала, в каком состоянии находилась, сейчас ее мозг лихорадочно пытался восстановить нейронные связи, словно некогда опытный хирург после потери памяти смотрел на все эти странные и немного пугающие инструменты. Сердце, привыкшее делать один едва ощутимый удар в несколько часов, теперь, как ей казалось, колотилось словно безумное, хотя пульс был таким медленным, что его едва хватало не оставить мозг в кислородном голодании.
Зачем они потревожили ее? Там было так хорошо, так спокойно... А теперь ей было страшно. Когда странная женщина прикоснулась к ней, тело словно обожгло огнем, а из горла выдавило нечеловеческий клекот — едва развернувшиеся и наполнившиеся воздухом лёгкие под судорожным усилием диафрагмы пытались издать какой-то звук при помощи атрофированного горла. Ей было больно и страшно. А это вызвало ответную реакцию.
Большие и по-своему чужеродно-красивые лиловые глаза взглянули на Киллиана, и тот вдруг стал опускать носилки.
— Нужно... Нужно оставить ее здесь... Не трогать... Не трогать...
Его лицо словно полностью расслабились, а глаза смотрели куда-то позади любых объектов перед собой.
Образец номер один. Unit One. Юни. Она вспомнила хоть что-то. Вспомнила седого мужчину, что положил руку ей на гладкую после бритвы голову и мягко, отечески улыбался. Папа. Где он?
Киллиан тем временем медленно, словно во сне, потянулся к пистолету. Лиловые глаза, полные боли и страха, следили за его движениями. Страшно. Уходите. Она пыталась защищаться так, как могла.
– Что ты делаешь? – спросил капитан Киллиана, когда тот опустил носилки. – Лейтенант Фаррелл, немедленно объяснись!
Бледное лицо Киллиана не выражало ни единой эмоции. Когда он медленно потянулся к кобуре, капитана Винтера бросило в ледяной пот – он понял, что происходит.
– ... Не трогать... – Киллиан повторял одно и то же как заведенный болванчик, с которыми когда-то любили играть дети землян, изображая батальные сцены великих битв последней войны.
– Лейтенант Фаррелл, – капитан направил на него боевой шокер, стараясь не допускать дрожи в голосе. – Если ты сейчас же не придешь в себя, то я буду вынужден воспринимать тебя как угрозу миссии. Я считаю до трёх и стреляю: раз, два...
– ... Нужно... Оставить... – Киллиан словно не заметил угрозы: он уже освободил пистолет из кобуры и навел его прямо на лицо капитану. Внезапно его тело изогнулось в неестественной судороге и обмякло. Пистолет выпал из рук, ударившись о жестяной пол станции, что разнеслось гулким эхом по древним коридорам и залам.
За ним стояла Родригез, держа в руках шокер, всё ещё направленный на обездвиженного лейтенанта.
– Капитан, у нас мало времени! – она достала из аптечки шприц-ампулу и вставила в один из перманентных катетеров, что были разбросаны по всему телу незнакомки. – Я ввела ей стандартную дозу транквилизатора, но не знаю, какой эффект это принесёт...
– Хорошо, Родригез, ты молодец, – капитан перевел дух и убрал шокер в кобуру. – Неси её на борт, не теряй ни секунды. А я останусь с лейтенантом и приведу его в чувство. И скажи медперсоналу, что объект обладает способностью манипулировать окружающими – не забудь, это важно!
– Да, капитан! – девушка подхватила незнакомку на руки и продолжила путь к кораблю. Они потратили достаточно времени на этот инцидент, поэтому Родригез двигалась на пределе возможностей и вскоре преодолела гермодвери, выйдя к стыковочному шлюзу.
Килиан рухнул на фальшпол медотсека древней станции, а у девушки в капсуле закрылись глаза. Она вдруг очень сильно устала, а когда Родригез подцепила ампулу к одному из катетеров, то ей наконец-то стало легче. Можно было даже заметить едва заметную тень улыбки на изможденном, но по-своему красивом лице. Она отправилась в царство Морфея, из которого ее так бесцеремонно выдернули спустя долгие годы.
Когда Киллиан пришел в себя, оказалось, что он отлично все помнил. Как в его сознании появилась четкая сформировавшаяся мысль, что эту девушку нужно оставить здесь и уйти, что ее не нужно тревожить.
— Черт, капитан, эта тощая сука залезла мне в башку! — можно было понять злость мужчины. Профессиональный вояка, космонавт со стажем, он спасовал перед неизвестным, просто ничего не смог сделать.
Ну а сама девушка... или Юни, как ее называли раньше по обрывкам воспоминаний, безвольной куклой лежала на руках крепкой и решительной Родригез. Какую бы опасность она ни представляла, пока что ей даже голову самой держать было трудно.
Памятуя о предупреждении капитана, ее положили в изолированной части медотсека. Катетеры подключили к аппаратуре жизнеобеспечения, на лице появилась кислородная маска, тощее тело покрылось датчиками, а запястья и лодыжки на всякий случай были притянуты ремнями.
— ...с точки зрения науки она не может существовать, — доктор Мун и капитан Винтер стояли за гермодверью карантинной палаты и через стекло смотрели на девушку внутри. По крайней мере на нее надели шорты и нагрудную повязку.
— За столько лет ее тело давно должно было прекратить свои функции в анабиозе. По первичному анализу она не отличается от нас с вами. Тот же гемоглобин, те же основные белки. Она — человек, капитан, но чтобы сказать наверняка, нужен полноценный ДНК-тест.
Доктору Мун было всего сорок, что не считалось солидным возрастом для медицинского специалиста, но при этом её опыту и суждениям принято было доверять.
— Нюансы внешности могут быть и мутацией, а тот... инцидент, о котором вы рассказывали...
Доктор сняла очки и задумчиво протерла их полой белого халата.
— Признаться, у меня нет рационального объяснения произошедшему. Есть подтверждения фактам медикаментозного гипноза, но это... выходит за рамки моих компетенций, я боюсь. Думаю, сейчас наша задача — сохранить ей жизнь, но решение принимаете вы.
Одно капитан мог знать точно — Киллиан был бы всеми руками за то, чтобы как можно быстрее выкинуть гостью корабля в открытый космос.
– Я полностью полагаюсь на Вас в этом вопросе, – подытожил капитан. – Если Вы считаете, что сможете контролировать наш "объект" в процессе изучения, то я обеспечу, чтобы никто не вставлял Вам палки в колеса, будь то Институт или даже чиновники ООС.
– Капитан, поймите меня правильно, – доктор отошла от окна в палату и посмотрела капитану Винтеру в глаза. – Мы все прикасаемся к чему-то принципиально иному... Никто, и я в том числе, не даст Вам гарантий касательно безопасности миссии, пока "объект" остаётся на борту. Поэтому мне как профессионалу следовало бы настоятельно рекомендовать Вам сдать бремя ответственности специалистам Института, однако... Как человеку науки, мне хотелось бы продолжать работу с этим феноменом.
– Я Вас понял, док. В любом случае решение о дальнейшей судьбе "объекта" будет выработано коллегиально. Приходите через десять минут в конференц-зал, я хочу, чтобы Вы поучаствовали в обсуждении со всей командой.
– Хорошо, капитан, я буду вовремя.
среднее 4,9 из 5
